Первый заместитель губернатора Югры Александр Ким рассказал, как и зачем будет оптимизирован перинатальный центр в Сургуте, вокруг которого в последнее время возникло много споров, сообщили сегодня Znak.com в пресс-службе губернатора ХМАО.

«Изначально, когда строители провели работу по проекту перинатального центра Сургута, мы видели, что он огромный. Общая площадь – 85 тыс. квадратных метров, семь корпусов, соединенных коридорами. Сразу появились вопросы по экономическому блоку. Насколько оптимальна такая конструкция? Хотя бы с точки зрения энергосбережения?  Как дальше его содержать? Так может все-таки лучше оптимизировать проект? Мы обратились в институт эколого-санитарного проектирования Санкт-Петербурга (этот институт как раз занимается санпинами, снипами, все последние разработки находятся там) и попросили сделать экспертную оценку, – говорит первый замгубернатора ХМАО. – Конечно, с одной стороны, мы были неприятно удивлены, что проект имеет много излишних площадей, и вообще его можно усовершенствовать, оптимизировать структуру. С другой… По последним расчетам, площади можно сократить на 21 тыс. квадратных метров. Представляете сколько это? Это уже экономия на содержании - полмиллиарда рублей только на расходах по теплу. При этом идет увеличение лечебных площадей – с 26 тыс. квадратных метров до 43,5».

По словам чиновника, первым этапом стала корректировка существующего проекта в сторону меньших площадей. Площадь будет снижена на 21 тыс. квадратных метров, что уже сократит затраты более чем на 1,5 млрд рублей по сравнению с первоначальным вариантом. «Понятно, что речь идет о ценах прошлого года (сегодня мы учитываем последние изменения, например, связанные с курсом рубля). В расчеты окончательной цены проекта входят не только строительно-монтажные работы, но и технологические, – поясняет Александр Ким. – По технологии мы сегодня работаем с ведущими экспертами и практиками, рекомендованными министерством здравоохранения. Мы смотрим варианты технологического оснащения с учетом курса на импортозамещение. Наша промышленность уже сегодня дает часть оборудования. Мы также смотрим и другие варианты. Не только в Германии и США – это очень дорого. Но есть приблизительно такие же технологии и в других странах, в той же Южной Корее, Японии, Индии. По цене они серьезно отличаются от ведущих мировых брендов. И этим можно воспользоваться.

На выходе мы имеем следующую ситуацию – нам необходим проект, уже откорректированный по всем вопросам (строительно-монтажным, архитектурным, оснащению и так далее). Мы пройдем экспертизу этого проекта. Причем согласование будет проходить на уровне Минздрава. Естественно, цена вопроса также будет скорректирована и стоимость проекта изменится. Подчеркиваю, что базовая стоимость – это не та стоимость, которая была раньше. Мы оттолкнулись от существовавших на тот момент проекта и экспертизы.

Второй момент – когда появляется уже откорректированный проект и становится понятна окончательная стоимость, то, естественно, корректируется и финансовая модель. Сегодня критики сравнивают новую цену и цену старого проекта – 18 млрд и 10 млрд рублей. Но никто почему-то не говорит, что речь идет о 2024 годе. И то, что это справедливая цена при таком использовании средств – очевидно. Никто же не против ипотеки. Там та же схема – человек пришел, взял сумму на 15-20 лет, и платит понемногу все эти годы, и, конечно, на выходе получаются совсем другие деньги. Но никто об этом не думает, все согласны, что ипотека – это здорово. Когда приблизительно такая же модель применяется для этого проекта, все начинают показывать конечную цифру, которая приходится на 2024 год. Я скажу сразу, у нас в контракте предусмотрено очень серьезное условие – возможность досрочного погашения. Даже при старых цифрах, если мы рассчитаемся в 2020 году, то это будет не 18, а 15 млрд рублей, если в 2018 году то 12,5 млрд рублей.

Нужно учесть еще два момента. Российский бюджет нам, к сожалению, так и не выделяет средства, и мы исключены из федеральной программы, оттуда помощи нет. Также мы понимаем, что находимся в рамках бюджетной системы. В прошлом году мы зашли в дефицит бюджета (по абсолютно объективным причинам). Нам нужно выполнять все указы президента, это касается, в первую очередь, социальных задач, которые мы должны решать: это педагоги, это средняя заработная плата по округу. Это все огромные цифры, но, тем не менее, задача абсолютно благородна и понятна. Правительство эти задачи выполняет, но они влияют на конечный результат, на бюджет развития, и средств на все не хватает. Тем не менее мы закончили 2014 год, и, кто бы что ни говорил, наш регион в топе лучших субъектов Российской Федерации по задолженности. 8,2% от собственных доходов госдолга – это «копейки». С этим мы всегда справимся. Да, мы в текущей ситуации вынуждены корректировать бюджет, и одна из причин, почему мы идем на государственно-частное партнерство, – потому что не хотим увеличивать госдолг. Есть требование министерства финансов к структуре бюджета, есть понимание, что залазить в разовые долги и выплачивать деньги по требованию банков, при такой волатильности курсов – рискованное мероприятие.

Если взять облигационный займ и строить в тех же нормативных сроках этот объект (семь лет), то на выходе получается та же стоимость, что при государственно-частном партнерстве. В этой вилке, где решаются задачи «не уйти в большой госдолг и при этом выполнять важные социальные задачи», мы пошли по пути государственно-частного партнерства», – резюмировал первый заместитель губернатора Югры.

Источник:znak.com